но сначала — землянин!

Кто сочиняет еврейские анекдоты?

Евреи не случайно называли себя «инвалидами пятой группы. Группы, не существующей по медицинским понятиям. Но «пятая группа» — это группа людей, подпадающая под «пятый пункт» — знаменитую пятую графу в анкете.

Пятый пункт в паспорте — место записи о национальной принадлежности человека, бывший до его упразднения настоящей Голгофой для евреев. Можно по случаю вспомнить грустную шутку главного режиссера Театра на Таганке Юрия Любимова. Он так рассказывал о причинах запрета властями его спектакля «Павшие и живые»: «У комиссии ЦК были претензии к спектаклю по трем пунктам, из которых главным был «пятый».

У евреев были свои отношения с властями. Как и во все века, они преданно служили стране, в которой жили. Но государственный антисемитизм накладывал на эти отношения свой негативный оттенок, и это, как обычно, отражалось в еврейских анекдотах.

— Рабинович, вы — член партии?
— Нет, я — ее мозг.

Такое же скептическое отношение было и к провозглашенной политике строительства социалистического государства.

— Рабинович! Вы хорошо устроены в жизни. Не могли бы вы пожертвовать часть своих доходов на строительство коммунизма?
— О-о-о! Это — очень серьезный вопрос. Я должен посоветоваться со своей женой.
Через день у Рабиновича спрашивают:
— Ну, что сказала ваша жена?
— Вы знаете, она у меня спросила: «Если у них нет денег, зачем они это строят?»

Но при этом успехи евреев в науке, культуре и спорте всегда с помпой отмечались советской пропагандой.

Матч на первенство мира по шахматам между Ботвинником и Талем — борьба двух иудеев во славу русского оружия.

Еврейские анекдоты очень чутко реагировали на мировую политическую конъюнктуру, связанную с еврейским народом. Американский историк и публицист Виктор Снитковский даже издал в 2008 году книгу «История СССР в еврейских анекдотах». К примеру, в конце 60-х гг. появился целый блок анекдотов, отражающих щекотливую ситуацию, в которую попал Советский Союз в связи с Пражской весной, конфликтом на острове Даманском и Шестидневной войной на Ближнем Востоке.

Страшный сон Брежнева: «Он стоит на трибуне Мавзолея, а перед ним Красная площадь, битком набитая чехами, едящими китайскими палочками мацу с фаршированной рыбой».

Когда Cоветы стали понемногу выпускать евреев в репатриацию, в стране возникла проблема «сионистов».

— А как узнать, кто — еврей, а кто — сионист?
— Очень просто: кто остается в СССР, тот — еврей, а кто уезжает в Израиль, тот — сионист.

Для антисемитов была приготовлена другая формулировка: «Сионисты — это те, кто хотят освободить СССР от евреев».

Возможность уехать евреи чаще всего воспринимали с восторгом. Они, как правило, были прекрасными специалистами и знали цену не только себе, но и своим детям.

В родильных домах новорожденным еврейским детям на попку сразу ставят знак качества: они идут на экспорт.

Многие далекие от иудейства люди сожалели, что у них нет возможности, как у евреев, бросить этот советский бардак и уехать из СССР. Даже частушка такая появилась:
Ой, ты, Ваня! Милый Ваня!
Слышишь, ножик точится?
Сделай, Ваня, обрезанье:
Мне в Израиль хочется!

С проблемой выезда появилась и проблема отказа в этом выезде.

— Рабинович, почему вам отказали в репатриации?
— Они боятся, что я разглашу наши технические секреты.
— Какие «секреты»?! Запад обогнал нас на десятки лет!
— Вот они и боятся, что именно этот секрет я и могу раскрыть!

Возникла и проблема получения так называемого «вызова» от близких родственников — граждан Израиля. Немедленно появился анекдот. В виде вопроса, ответ на который был заранее известен.
Как вы думаете, что лучше: иметь дальних родственников на Ближнем Востоке или близких — на Дальнем?

Слово «вызов» стало одним из самых популярных в еврейской среде. В опере
— Хаим, ты все понял? Онегин послал Ленскому вызов.
— На него одного или на всю семью?

Потом пошла мода на газетные объявления.
«В русскую семью требуется зять-еврей на выезд»

Однако вскоре выяснилось, что существует значительная прослойка еврейского общества, которая вообще не собирается трогаться с места.
— Не хочу я никуда ехать. Все хотят — жена, дети, теща, тесть, один я не хочу!
— Ну, так пусть и уезжают, а ты оставайся!
— Не получается: я — один еврей в семье.

А вот еще одна, весьма специфическая форма отказа.
— Семь лет просидела в отказе, пока уговорила мужа ехать.

СССР прервал с Израилем дипломатические отношения, но стал налаживать отношения с палестинцами.
— Дети, у нас в школе завтра будет арабская делегация. Абрамович, Кацман и Иванов по матери, — можете на занятия не приходить.

Когда в конце 80-х началась так называемая «Большая алия», в Израиль хлынули сотни тысяч репатриантов. Ехали все, и всех встречали в Израиле с помпой, широко освещая весь процесс в прессе. В Израиле тогда появилось много известных в мире деятелей науки, техники, культуры. Как говорили тогда, «по количеству лауреатов Ленинской и Государственной премий на 100% населения Израиль уже обогнал СССР».

Как всегда, отъезд евреев быстро стал предметом зависти неевреев.
— Ох уж эти евреи! Как для себя — так выдумали сионизм и драпают в свой Израиль. Как для нас — так придумали марксизм, чтобы мы строили конец света в одной отдельно взятой стране.

Как было отмечено в одном из анекдотов, Карл Маркс тоже решил вернуться на свою историческую родину. Узнав об этом, Моисей вернул свой народ в Египет.

Об огромной массе приезжающих в Израиле говорили с радостью, но и не без иронии.
В аэропорту Бен-Гуриона из самолета в кресле выносят столетнего старика. К нему подскакивает журналист с микрофоном:
— Дедушка, а зачем вы приехали в Израиль:
— Я… это… хочу… это… хочу умереть на своей исторической родине.
— Ну-у-у-у…?

Но с появлением сотен тысяч репатриантов возникла проблема трудоустройства многих высококлассных специалистов, занимавших в СССР в свое время высокое положение. Это немедленно отразилось в анекдотах.
В Иерусалиме на улице разговаривают две болонки, и одна говорит другой:
— А ты знаешь, в Москве я была овчаркой.

Появилась возможность сравнивать жизнь в Израиле с жизнью в СССР.
— Ну, что, Рабинович, чувствуете вы себя в Израиле евреем?
— Еще как!
— А в СССР вы чувствовали себя евреем?
— Еще как!

Но при всех условиях комфортности, в которых оказались евреи, люди пожилого возраста не очень спешили учить иврит, рассчитывая, что уж свой век они как-нибудь проживут и без него: на работу им не устраиваться, везде всегда найдется кто-то, кто ему поможет в трудную минуту.
Стоят два пожилых еврея в Тель-Авиве на улице Дизенгоф. Рядом останавливается машина, и водитель спрашивает, как проехать на бульвар Ротшильда. Евреи пожимают плечами, всем своим видом показывая, что они ничего не понимают. Машина уезжает.
— Ну что, Хаим, — говорит один из евреев, — помогло ему знание иврита?

Но прошло время, и из Израиля пошли письма, что репатриантам приходится совсем не просто: проблемы с квартирой, с работой.
Приехавшие очень быстро столкнулись и с израильским чиновничьим бюрократизмом. Особые проблемы были с системой социального страхования.
— Как ты думаешь, если мы поедем в Израиль, моему мужу дадут пенсию по инвалидности?
— А что с ним?
— У него нет двух ног.
— Ну, если он сможет это доказать, тогда, конечно, дадут!

Появились специфические анекдоты и в СССР.
— Рабинович, почему вы не хотите ехать в Израиль?
— Зачем? Мне и здесь плохо.

У советских евреев возникла надежда, что и в СССР как-то можно будет прожить.
— Скажите, — спрашивает еврей какого-то докладчика на общем партийном собрании, — а когда все уедут, для тех, кто останется, будут какие-нибудь льготы?

А потом даже пошел слух, что появились возвращенцы. Единицы, но появились.
Тут же этот слух прокомментировал анекдот.
В Средиземном море встречаются два корабля. Один везет в Израиль репатриантов, другой – возвращенцев в СССР. На обоих кораблях на палубе — евреи, и все делают друг другу один и тот же жест: крутят пальцем у виска.

Перепечатка. Источник ЗДЕСЬ.

За мудрость, растворенную в народе, за пластику житейских поворотов евреи платят матери-природе обилием кромешных идиотов.

Игорь Губерман