Самый ценный багаж
При знакомстве люди в Израиле обычно спрашивают друг друга: «Вы сколько лет в стране? А откуда приехали?» Эти традиционные олимовские вопросы я задала Владимиру Красницкому в начале нашей беседы. (Редакция израильской газеты «Спутник» поручила мне написать о нем статью ко дню Победы ) Красницкий ответил точно и четко:
— Приехал из Белоруссии, из города Гомеля 3 января 1990 года. — А потом неожиданно добавил: — Привез с собой сразу 21 человека.
— Как так?
— А вот так. Семья у нас большая: дети, невестки, зятья, внуки, племянники, сваты и т.д. Я собрал их всех и, как Гагарин, сказал: «Поехали!» Подумали-подумали, взвесили все «за» и «против» и согласились. Привез я с собой трех офицеров — настоящих, кадровых; сержанта и пять солдат, успевших понюхать порох в Афганистане. Так что хорошее пополнение получил Израиль.
Не надо быть особым психологом, чтобы сразу понять: собеседник мой — человек с военной косточкой. И меня удивило, когда он с гордостью и даже пафосом произнес:
— Я был директором гомельского цирка. Вот удостоверение. А вот фотография цирка. Красавец! Не правда ли?! Я курировал его строительство от нуля до самого купола. А какие представления у нас показывали!
Быть директором цирка, конечно, здорово. Можно сказать, номенклатурная единица в городе. Но вот я смотрю на фотоснимок самого Владимира Красницкого в парадном военном мундире с орденами и медалями, оглядываю зал клуба, где мы сейчас сидим, где израильский флаг и герб соседствуют с советской символикой времен Великой Отечественной войны, и уже в который раз задумываюсь о поворотах истории и человеческих судеб, об удивительном сочетании личного и глобального.
— Почему и как я остался жив? До сих пор удивляюсь этому. Да и каждый, кто приходит в наш клуб, побывал на грани между жизнью и смертью и столько хранит в памяти, что в пору о каждом повесть писать. В 20 лет Владимир уже ощутил дыхание той самой старухи с косой. Только не коса подкосила паренька, а снаряды и пули. Случилось это в октябре 1944 года на Дуклинском перевале в Карпатах после жестокого кровопролитного боя. Целые сутки тяжело раненый, контуженный, пролежал он под дождем и мокрым снегом. Счастье, что санитарка со специально обученной собакой, разыскивая на поле боя еще живых, вытащила его.
Воевать Владимир начал в 18 лет. Выпускник Фрунзенского военного училища, в звании младшего лейтенанта, в составе 162-й танковой бригады 25-го танкового корпуса Первого Украинского фронта отправился он на войну. Участвовал в освобождении от фашистов Киева, Житомира, Проскурова (ныне Хмельницкий), Львова и других городов Прикарпатья. Боевые награды уже более полувека согревают и обжигают его память.
Неспроста чувствуется в Красницком военная косточка. Армии он отдал 28 лет жизни. После войны — высшие офицерские курсы, должность начальника офицерского клуба, потом Дома офицеров. Мне хорошо знакома эта категория людей. С ними я встречалась, работая корреспондентом отдела культуры военной газеты. Обычно это люди увлеченные, энтузиасты, можно сказать, фанаты своего дела. Вот и сейчас Красницкий будто очутился на минуту в том времени.
— Представьте себе Арктику. Ледяное море. От Хатанги до бухты Проведения 2000 километров. И это расстояние я обслуживал. Дорог нет. Транспорт — самолеты, олени, собаки. Мы развозили по воинским точкам ПВО кинофильмы, газеты, выставки, устраивали концерты.
В 35-градусную Беэр-Шевскую жару трудно представлялась покрытая льдом Арктика с оленями и собаками. Но нетрудно было оценить подвижническую натуру моего собеседника. Она проявилась и потом, когда уволенному в запас майору Красницкому доверили возглавить строительство нового цирка в Гомеле, а затем назначили его директором. Она проявилась и в трагические дни Чернобыльской катастрофы, произошедшей всего в 100 километрах от Гомеля. Красницкому поручили вывозить из района аварии детей и распределять их по разным городам и пионерлагерям республики.Дело ответственное, требующее большой организованности, оперативности.
Подвижничество — это, пожалуй, самый ценный багаж, который привез Красницкий с собой в Израиль. И когда мы говорим о вкладе репатриантов из бывшего СССР в жизнь Израиля, очевидно, надо иметь в виду и этих людей, неугомонных, с закаленным характером, прошедших сквозь огонь и медные трубы.
Приехав в страну обетованную и оказавшись после бурной деятельности не у дел, Красницкий, как говорят евреи, начал искать приключений на свою голову. На протяжении месяца изо дня в день ходил он в министерство абсорбции, досконально, с присущей ему дотошностью изучал все бюрократические процедуры, сквозь строй которых проходит новый репатриант. А потом добровольно, без всяких на то полномочий стал помогать людям.
— Тогда в министерстве абсорбции почти не было русскоязычных сотрудников, — вспоминает Красницкий. — Вот приходит старушка, тычется, бедолага, во все углы, и не может уразуметь, что к чему. Я ее — под руку и веду по кабинетам, в Битуах леуми, в банк, помогаю оформлять всякие бумаги. Люди благодарны мне, а вот сотрудники, вы не поверите, стали гнать меня в шею — дескать, не путайся здесь под ногами. Я ведь никому не мешал, в коридоре сидел или на улице, подмечал слабых, беспомощных. Чтобы выгнать меня, даже полицию вызывали. Но тут вмешался Давид Сорек — наш известный общественный деятель. Он сказал: «Такие люди нужны нам, их ценить надо!» По его настоянию мне потом даже отдельный кабинет выдали. Приятно, когда человеку доброе дело сделаешь. Скольким я помог снять квартиру, минуя маклеров, оформить разные документы. Увы, есть не мало, попросту говоря, аферистов, наживающихся на нашем неведении. Уверяю вас, я никогда ни копейки не взял от людей. До сегодняшнего дня один раз в неделю по четвергам веду прием в конторе Давида Сорека.
Владимир Красницкий помогал людям обжиться на первых порах, устроиться. Бывало, подберет на улице выброшенный кем-то стол или шкаф, отремонтирует, приведет в порядок, благо, руки растут откуда надо, и отдаст кому-нибудь. Пусть люди пользуются, пока новым добром не обзаведутся. Особая гордость Владимира Красницкого — это его родное детище — хор ветеранов войны. Когда видишь этих старых солдат войны с фашизмом при всех регалиях, слушаешь их пение, ком к горлу подкатывает. Пусть не все они профессиональные вокалисты, но в их пении есть нечто такое, чего профессионалам никогда не достичь. Они не просто исполняют хором песни, — они поют свою жизнь, свою судьбу, поют не только голосом, но и каждой клеточкой своей.
Хоры ветеранов войны — это явление особое. На бывшей нашей родине такие коллективы, были, пожалуй, в каждом городе. И я даже не предполагала, что подобное возможно в Израиле.
… Мы сидим в зале клуба, где проходят репетиции хора. Небольшая сцена. Музыкальные инструменты. Портреты Ицхака Рабина и маршала Жукова. Флаг государства Израиль и доселе невиданное знамя, придуманное, по-моему, самим Красницким. На нем белый и голубой цвета сочетаются с красной полосой и советскими орденскими лентами. Это знамя хора. Вот ведь как!
— На 50-летие победы над фашизмом мы выступали в Тель-Авиве, в большом концерте, — говорит Владимир. Представляете, 1900 участников концерта, и мы в их числе. Нас приглашал сам президент страны петь в самой главной большой синагоге на 2000 мест. Супруга убитого премьер-министра Ицхака Рабина приглашала нас «азкару» — годовщину его памяти. Специально автобус за нами прислала. Очень помогал нам покойный мэр Беэр_Шевы Ицхак Рагер. Он устраивал нам выступления перед заграничными гостями из Канады, Чехословакии, Германии, Австралии. Мы исполняли песни на русском, украинском, идиш, на английском и, конечно же, на иврите. Когда мы пели, на глазах гостей выступали слезы. Понимаете, что это значит для нас!
Слушаю я Владимира Красницкого, и меня так и подмывает задать такой вопрос:
— Многие репатрианты с трудом приживаются в Израиле, мучает их ностальгия, потеря прежнего общественного статуса, словом, места себе не находят. Знакомо ли вам это?
— От самого человека многое зависит. Я ведь инвалид. У меня ранения и в голову, и в ногу. Но, просыпаясь утром, я не успеваю думать, где какие болячки у меня, а спешу куда-нибудь. А вечером подвожу итоги — что полезного успел сделать.
Через несколько дней после моей беседы с Красницким Израиль отмечал 54-ю годовщину победы над фашизмом. Беэр-Шевский хор ветеранов войны принял участие в большом праздничном концерте в Иерусалиме, а затем, вернувшись домой, выступил на площади перед муниципалитетом.
Беэр-Шева. Май 1999 год.